с - сам знаешь...
  Да не бери в голову. Я от сердца просто - развелось болтунов этих, опарыши
  какие-то, ей-богу! - Гущин суетливо налил коньяк в бокалы, пододвинул к
  полковнику тарелку с закуской. - Ну-ка, еще по одной! За упокой души
  писарчука, ха-ха!
   Елизаров тост не поддержал, продолжал холодно разглядывать суетящегося
  хозяина. Тот отхлебнул коньяк, бросил в рот маслинку, пожевал, улыбнулся.
   Смущение его прошло. Внезапно прошло - будто щелкнул какой-то
  внутренний переключатель.
   - Ну что, разыграл? Разыграл, разыграл! Признавайся, волчара старый! -
  расхохотался Гущин.
   Елизаров с усилием улыбнулся.
   - Я к тебе с делом, а ты оперетту здесь устраиваешь... Может, театралом
  от безделья стал?
   - Много ты знаешь - от безделья! Я здесь как пчелка тружусь...
   - На корте? Или с модельками?
   - А! Что с тобой, с неразумным... Давай к делу.
   Ты что же, полагаешь, что Контора могла писаку грохнуть?
   - Не исключаю. Теперь.
   - Брось! - Гущин пренебрежительно махнул рукой. - Убирать болтуна,
  когда уже произошла утечка... Накой?
   Генерал заглянул в паспорт книги, присвистнул.
   - Тридцать тысяч экземпляров! По всей стране...
   Версия твоя - бред бывшего диссидента. Месть сатрапов режима и все
  такое... Для Боннэр оставь. Или сам романы собираешься кропать?
   Елизаров пропустил ехидное замечание мимо ушей.
   В болтовне Гущина все же проскочило то важное, за чем он сюда и приехал.