в ничто, сводится к
  призрачной черте, к границе, имя которой - болевой барьер. Даже зверюга
  Кислицин оказывался полностью беспомощен, если Степанову удавалось поймать
  его руку в такой захват на тренировке.
   Фред хотел было закричать, но Степанов, отрицательно покачав головой,
  чуть ослабил нажим. Пристально глядя в лицо гея, по которому крупными
  каплями текли слезы и пот, он повторил вопрос:
   - Кто выполнил заказ на Дмитровке?
   Фред шумно задышал сквозь стиснутые зубы. Подождав несколько секунд,
  капитан чуть шевельнул большим пальцем. Фред дернулся, как от удара током,
  и тонко вскрикнул.
   - Ну? - поторопил капитан.
   - Знаешь, что тебе... будет... за это? - Слова давались Фреду с трудом,
  чувствовалось, что его тело напряглось, превратилось в один сплошной
  гудящий нерв.
   - Не твоя забота, красавец, - процедил Степанов. - Я жду!
   Он снова пошевелил пальцем и с отвращением заметил, как из прокушенной
  губы гея поползла темная струйка крови.
   - Ну!
   - Люди Сильвера! Он брал заказ! - не выдержал наконец Фред. -
  Отпусти-и-и...
   - Кто заказчик?
   - Ты что-о-о? Откуда же я знаю?
   Здесь Фред, пожалуй, не врал. Капитан разжал захват, и гей, подхватив
  посиневшую опухшую кисть левой рукой, принялся остервенело дуть на нее и
  даже пару раз провел по коже длинным розовым языком.
   - Прощай, красавец. - Степанов хлопнул Фреда по плечу. - Желаю
  успехов... в твоей нелегкой трудовой жизни.