много времени, желудок давал о себе знать приятным ощущением сытости.
   Эти визитёры, он по шагам, определил, что их двое, обладали мужскими голосами и не были столь тактичны, как санитарка. Они быстро стянули с него одеяло, задрали рукав пижамы.
   - Он чего, спит? - спросил грубый голос.
   - Дрыхнет... - презрительно отозвался второй.
   Послышалось непонятное позвякивание. Приоткрыв глаза, он увидел, две фигуры, склонившиеся над чем-то металлическим. На мгновение зрение прояснилось и он увидел лоток, на котором лежал шприц, кусок силиконового шланга и подушечка из оранжевой клеёнки.
   "Набор для внутривенных инъекций..." - подумал он. И не ошибся.
   Тут же один из мужиков, прямо поверх закатанного рукава пижамы, перетянул ему руку. Мазнул чем-то мокрым и холодным по локтевому сгибу, и в воздухе отчётливо запахло спиртом.
   - Такую ценную жидкость на этого ублюдка тратим... - недовольно проворчал один из мужиков.
   - Не жмотись. Капля всего-то уходит... - огрызнулся второй.
   Через мгновение он почувствовал укол.
   - Ну, Пономарь, получай дозняк!..
   На него накатило странное чувство расслабленности, мозг погрузился в дремотную истому. Окружающее как бы перестало для него существовать. И лишь где-то далеко, переливаясь многократным эхом, звучало бессмысленное слово:
   - Монопарь... Номопарь... Мопонарь... Пономарь...
   От него веяло чем-то родным, знакомым, но сосредоточится, чтобы выяснить, вспомнить, что оно означает, ему было чертовски лень.
  
  ***
  
   Ужина он не помнил. Возможно, его не было вовсе. Или был, но прошёл мимо его сознания. Да о каком сознании могла идти речь? Всё окружающее было подёрнуто плотной наркотической завесой, а его мозг отказывался повиноваться.
   Разбудил его очередной укол. Грубые манипуляции с его телом вывели его из себя, но гнев не успел оформиться в мысль, проскользнув