права на груди, прямо под соском. Родинки были приметные, размером с пятак и к тому же необычной формы, в виде перевернутой пятиконечной звезды.
   Тем временем братья настороженно и недоверчиво уставились на синеглазого человека. Они не ждали от него ничего хорошего. Впрочем, человек смотрел на них так же настороженно.
   - Знаете, кто это? - спросил внезапно Николай Сергеевич, показывая чучело зверька.
   Братья дружно замотали головами.
   - Бурундук, - сказал Николай Сергеевич. - Нравится?
   - Да, - ответил Кирилл.
   - Нет, - ответил Филипп.
   - Почему? - спросил он младшего.
   - Он не живой, - буркнул Филипп.
   Кирилл незаметно дернул брата за руку. Николай Сергеевич усмехнулся:
   - Конечно, не живой. Это - чучело. - И добавил без перехода:
   - Меня зовут Николай Сергеич Бутурлин. Я здесь директор. Иначе говоря - самый главный. - И тут же безошибочно указал кивками головы:
   - Ты - Кирилл, а ты - Филипп. Правильно?
   - Да, - в один голос ответили немало удивленные братья.
   - Вот мы и познакомились, - удовлетворенным тоном сказал Николай Сергеевич. - А теперь пошли знакомиться с вашим новым домом.
   Самое удивительное, что на самом деле детский дом был родным домом Николая Сергеевича Бутурлина. Потому что до революции это здание было загородным имением обширной семьи Бутурлиных. На втором году нового, двадцатого века здесь родился отец Николая Сергеевича, впоследствии известный московский профессор-зоолог. А спустя двадцать два года во флигеле этого дома появился на свет и сам Николай Сергеевич. Так что директор Бутурлин в прямом смысле жил и работал у себя дома.
   Впрочем, об этом в поселке мало кто знал, а сам Николай Сергеевич из врожденной, унаследованной от многих поколений столбовых дворян гордости свою кровную связь со старым барским домом особенно не афишировал.
   Николай Сергеевич не глядя сунул чучело назад, где его подхватила Наталья Алексеевна.