Нет, - улыбнулся он. - Это не копия. Подлинник.
   Я, выпучив глаза, уставилась на другие картины.
   - И...и остальные тоже?
   Он молча кивнул в ответ.
   Я слегка обалдела. Если он действительно сказал мне правду, то тут, судя по всему, помимо Кандинского висели подлинники Малевича, Шагала, Серебряковой, Самохвалова. Остальные картины я просто не успела рассмотреть. Я рухнула в кресло и восторженно замотала головой.
   - Знаете, друг Антонио, по этому поводу я была бы не прочь выпить. Потрясение слишком сильное.
   - А что вы предпочитаете?
   С этими словами он подошел ко встроенному в стенку бару и распахнул стеклянные дверцы.
   - Я думаю - шампанское. Коль уж я сегодня с него начала, - ответила я.
   Меня поразило совсем не то, что я увидела замечательные живописные полотна, к тому же подлинники, нет. Просто я как-то еще не очень привыкла к тому, что в наше удивительное время такое тщательно подобранное собрание можно увидеть не в музее, а в загородном доме моего соотечественника. Можно только догадываться, во что обошлось эта дивная коллекция русской авангардной живописи неведомому хозяину. Это конечно, еще не галерея Уфицци, но начало явно положено. В домах, куда водили меня папуля и мамуля, новые русские еще не достигли такого уровня. Я даже невольно заочно зауважала этого бандита.
   Антонио почти бесшумно открыл бутылку французского шампанского. Налил пенящееся вино в два тонконогих хрустальных бокала, один протянул мне. Нажал кнопку на пульте, лежащем на столике возле кресел. Из стен полилась негромкая музыка.
   - Последний коварный удар, - улыбнулась я. - Кандинский, "Мумм" и Верди.
   - Приятно, когда барышня не только красива, но и образованна, - улыбнулся он своей замечательной улыбкой. - В наше время это такая редкость.
   - Вы мне бесстыдно льстите, друг Антонио, - сказала я, надуваясь от гордости.
   - Отнюдь. Ваше здоровье, Елена.
   И наши бокалы сдвинулись с нежным