ственников с материнской стороны. Да здесь просто опорный пункт Медельинского картеля, - дошло до меня наконец-то!
   Мамочка моя, подумала я со страхом, какого черта меня понесло в этот подвал?.. Надо немедленно смываться.
   - Я уже все рассказал - не знаю. Правда, не знаю. Он не назвался, - прошепелявил Карбышев.
   Видать, зубов у бедняги был уже некомплект.
   - Почему? - спросил Антонио.
   - Я все сделал, как вы велели. Он сказал пароль и я ему передал все, дон Антонио.
   Ого! Оказывается, он еще и дон!
   - Кому? - повторил вопрос Антонио.
   Затаив дыхание, я наблюдала за этой сценой.
   Карбышев не ответил. Антонио небрежно кивнул. Шишка мгновенно развернулся и с ходу влепил кулак в живот Карбышеву. Карбышев утробно замычал. Громила ударил его в низ живота еще раз, еще. А потом размахнулся и дал ему в зубы так, что в стороны полетели брызги крови. Я даже зажмурилась - это было на редкость неприятное зрелище. А когда открыла глаза, то увидела Карбышева безвольно висящим на веревках. Кажется, он потерял сознание. Но Шишка его больше не лупил. Антонио снова сказал пару фраз по-испански коренастому сеньору Рамиресу. Тот кивнул и вдруг стремительно подскочил к Карбышеву, схватил его за глотку, затряс, заорал что-то. Естественно, тоже на испанском. Я сразу узнала родной голос - это его злобный вопль я слышала из-за ящиков.
   Антонио качнул головой и повернулся к Светловолосому, лицо которого оставалось в тени. Что-то ему сказал. Тот кивнул. Потом Светловолосый, стоявший в тени, шагнул вперед. Я увидела его лицо: крупные решительные черты, прищуренные глаза, короткая стрижка. Ну, точно я его знала! Я с ним уже где-то встречалась. Он был наш, русский. Но вспомнить - где и при каких обстоятельствах я его еще видела - убей, не могла. Этот человек успокаивающим жестом положил руку на плечо коренастому латиносу, приобнял его по-дружески. Тот, отдуваясь, отошел от Карбышева. Вытащил из кармана белоснежный