евольно повысился. - Я никому ничего не скажу! Прошу вас!..
   - Тихо! - пальцы его сжались крепче, так, что я ощутила сильную боль в плече. - Не ори, детка.
   Он замолчал, что-то обдумывая.
   - А родители? Ты им звонила?
   Они уже знали, что папули с мамулей нет дома! Господи, ну я и влипла! Я молчала, лихорадочно соображая. А что если наврать, будто я успела позвонить и все рассказать родителям, - может быть это его остановит? Ведь в таком случае тайна уже перестала быть тайной. Но я поняла - это не выход. Если уж они добрались до меня, значит им ничего не стоит добраться и до папули с мамулей. И тогда... Мысли у меня снова стали путаться.
   - Ну? - острие стилета сильнее впилось в кожу. - Ну?! Что ты молчишь, детка?
   - Нет. Не звонила.
   - Правда?
   - Да, да! Правда!.. Правда!..
   Он снова замолчал. Я пыталась понять, каким образом они меня вычислили. О, Господи! Какая же я дура! Катерина! Ну, конечно, они сцапали Катерину и все из нее вытрясли. Или из Владика. Или из них обоих. Другого объяснения нет. Я опять вспомнила, какими методами красавец Антонио выбивал сведения из несчастного Карбышева и мне окончательно и бесповоротно поплохело. Совсем не исключено, что Катерина вместе с беднягой отмороженным Владиком уже лежат на дне какого-нибудь подмосковного водохранилища. Тихие, молчаливые и совсем не болтливые. Зацементированные в бочки из-под солярки. А теперь пришла и моя очередь к ним присоединиться. В общем, сбылись самые худшие мои предположения.
   - Вставай, - вдруг сказал мой незваный гость. Он смотрел на меня немигающим взглядом, только зрачки по-прежнему безостановочно качались из стороны в сторону.
   - Зачем это? - глупо пролепетала я.
   Вместо ответа он резко сдернул с меня одеяло, но стилета так и не отвел. Снова схватил меня за плечо и силой усадил на постели. Я осторожно, все время чувствуя жало стилета на шее, сползла с кровати и спустила босые ноги на ледяной пол. Меня