яноста милях. Укрытый за черным
  предохранительным шлемом с опущенным забралом рот водителя улыбнулся. На
  водителе была черная кожаная куртка, сидевшая очень плотно, и выцветшие
  джинсы с кожаными латками на коленях. Куртка была старая, потертая, и на
  спине флюоресцентными красками была нарисована вставшая на хвост кобра с
  полностью расправленным капюшоном. Краска уже начала шелушиться и
  осыпаться, словно кобра линяла, меняя кожу. Мотоцикл с грохотом уносился на
  север, разрезая встающую впереди стену тишины, оставляя за собой
  разбуженных дрожащих обитателей пустыни. Аляповато нарисованный плакат -
  несколько голубых музыкальных нот, парящих над парой красных пивных
  бутылок, показался справа от шоссе. Полотно плаката было, словно оспой,
  испещрено старыми дырами от пистолетных выстрелов. Края дыр успели порыжеть
  на солнце. Всадник мотоцикла бросил небрежный взгляд на плакат, где
  значилось : "Прямо впереди! ВОДОПОЙ!" Ниже было добавлено: " Заправь ее как
  следует, приятель ".
   "Да, - подумал человек на мотоцикле, - давно пора заправиться".
   Две минуты спустя показался первый отблеск голубого песка на черном
  фоне ночного неба. Водитель начал снижать скорость. Стрелка спидометра
  быстро опустилась до восьмидесяти, потом до семидесяти, шестидесяти...
  Впереди уже были видны голубые неоновые буквы "Водопой", светившиеся над
  входом в приземистое деревянное здание с плоской пыльной красной крышей.
  Вокруг строения, словно усталые осы вокруг улья, сгрудились