е, где он только что
  стоял, снег путался в ее темных волосах, и с каждым мгновением она казалась
  все более и более старой. Глаза ее не отрывались от фургона, который
  тронулся с места, увлекаемый парой лошадей, и по мощеной дороге направился
  к месту встречи с остальными. Она долго еще стояла в дверях, и лицо ее
  казалось высохшим и постаревшим на фоне ложной чистоты снега, покрывшего
  мир за пределами дома. Когда фургон скрылся из виду, она отвернулась,
  затворила дверь и протолкнула тяжелый засов. Потом взглянула на сына и
  сказала с улыбкой, больше похожей на гримасу:
   - Садись делать уроки.
  
   Прошло три дня с тех пор, как уехал отец. В очаге смеялись, танцевали
  демоны, а в доме царило леденящее душу молчание, которое обволакивало
  занятых ужином мальчика и женщину.
   По мере того, как уменьшался запас дров под стеной, в углах двух
  комнат дома становилось холоднее. Мальчик видел, как из ноздрей Мамы, когда
  она выдыхала, вырывается туманом пар.
   - Я возьму топор и принесу дров! - сказал мальчик, поднимаясь со
  стула.
   - Нет! - тут же воскликнула мать, поднимая глаза. Их серые глаза
  встретились на несколько секунд. - Нам хватит до утра и того, что у нас
  есть. Уже слишком темно. Нужно подождать до рассвета.
   - Но нам этого не хватит...
   - Я сказала: ждать до рассвета!
   И она тут же отвела стыдливо взгляд. Вязальные спицы поблескивали в
  свете очага, петля за петлей связывая свитер для мальчика. Опускаясь на
  стул, он увидел