орь ялик - он превратился в крошечное белое пятнышко
  на синеве неба и моря - покачивался на волнах. Перси вдруг стало
  интересно, что там делает белый человек. Один посреди моря, на таком
  солнцепеке! Черт побери, этот Мур - настоящий псих. Даже он, Перси,
  чью черную кожу выдубили годы работы под раскаленным небом,
  прятался от полуденного солнца, предпочитая в это время играть в покер
  под сенью пальм или пить пиво и обмениваться старыми историями с
  приятелями в "Лэндфолле".
   Он заглянул в свои карты. Четверка и шестерка треф, король
  червей, десятка червей и бубновый туз. Что сбросить, что оставить, на
  чем строить игру? Он вдруг почувствовал: глупо сидеть здесь за картами.
  Ему еще нужно успеть починить сети, чтобы утром можно было выйти в
  море. Иначе придется ловить на перемет, чего ему не хотелось. Рыба
  пошла слишком хитрая, чтоб попадаться на старую приманку. Вдобавок
  огромные тралы промышленных судов нещадно ее распугивали. Черт
  подери, сердито подумал Перси, нынче человеку и себя-то тяжело
  прокормить, что уж говорить про жену и двоих детей.
   - Ну, сколько тебе, говори, - поторопил Мэйсон.
   Но когда Перси поднял на него глаза, собираясь попросить три
  карты, Мэйсон застывшим взглядом смотрел куда-то в одну точку.
   Море в районе Бездны, неподалеку от того места, где на волнах
  покачивался ялик Мура, забурлило, как кипящий котел. Что-то
  произошло, подумал Перси. Что-то плохое. Он бросил