оды, и
  такая невинная победа!.. Что-нибудь да значит - внушить такую страсть;
  немыслимую любовь!.. Но нет, это нехорошее чувство у меня быстро прошло.
  "Вот порядочный человек, - сказала я себе, - которого мое легкомыслие
  может сделать несчастным. Это ужасно, этому необходимо положить конец". Я
  стала ломать голову над тем, как бы мне его удалить. Однажды мы с ним
  гуляли на берегу во время отлива. Он ничего не решался мне сказать, мне
  тоже трудно было говорить. Наступали убийственные паузы по пять минут, во
  время которых, чтобы скрыть смущение, я собирала ракушки. Наконец я ему
  сказала:
   - Дорогой аббат! Вы непременно должны получить приход лучше этого. Я
  напишу моему дяде, епископу; я к нему поеду, если нужно.
   - Покинуть Нуармутье! - воскликнул он, всплеснув руками. - Но я же
  здесь так счастлив! Чего же мне желать с тех пор, как вы здесь? Вы осыпали
  меня благодеяниями, и мой скромный домик превратился в дворец.
   - Нет, - продолжала я, - мой дядя очень стар; если случится такое
  несчастье, что я его лишусь, то я не буду знать, к кому обратиться, чтобы
  вы могли получить приличный приход.
   - Увы, сударыня, мне будет так грустно расстаться с этой деревней!..
  Кюре святой Марии умер... но меня успокаивает то, что его заменит аббат
  Ратон. Это достойнейший священник, и я этому очень рад; ведь если бы его
  преосвященство вспомнил обо мне...
   - Кюре святой Марии умер! - воскликнула я. - Я сегодня же еду в N. и
  поговорю с