дядей.
   - Ах, нет, не надо! Аббат Ратон гораздо достойнее меня; и потом,
  покинуть Нуармутье...
   - Господин аббат! - сказала я твердо. - _Это необходимо_!
   При этих словах он опустил голову и не посмел больше спорить. Я чуть не
  бегом вернулась в замок. Он шел за мной следом, в двух шагах, бедняга, и
  был так взволнован, что не мог раскрыть рта. Он был убит. Я не стала
  терять ни минуты. В восемь часов я была у дяди. Оказалось, что он очень
  держится за своего Ратона; но он меня любит, и я знаю свое влияние.
  Словом, после долгих прений я добилась того, чего хотела. Ратон устранен,
  и аббат Обен - кюре св.Марии. Вот уже два дня, как он в городе. Бедняга
  понял мое "так надо". Он меня торжественно благодарил и говорил только о
  своей признательности. Я была довольна, что он не стал задерживаться в
  Нуармутье и даже сказал мне, будто торопится поблагодарить его
  преосвященство. Уезжая, он прислал мне свой красивый византийский ларчик и
  просил у меня позволения иногда писать мне. Ну что, моя милая? "Доволен
  ты, Куси?" [полустишие из трагедии Вольтера "Аделаида Дюгесклен" (д. V,
  явл. 6)] Это урок. Я его не забуду, когда вернусь в свет. Но тогда мне
  будет тридцать три года, и мне нечего будет бояться, что меня могут
  полюбить... да еще такой любовью!.. Конечно, это невозможно. Все равно; от
  всего этого безумства у меня остались красивый ларчик и истинный друг.
  Когда мне будет сорок лет, когда я буду бабушкой, я