к
  англичанин, бросая к ногам Леона свой чемодан.
   Затем он схватил за руку человека, который к нему обратился, отвел или,
  вернее, толкнул его в угол, где, по его расчетам, их нельзя было слышать,
  и стал что-то говорить ему, казалось, очень резким тоном. Потом он вынул
  из кармана несколько бумажек, скомкал их и сунул в руку человека, который
  называл его дядей. Тот взял бумажки, не поблагодарив, и почти сейчас же
  исчез.
   В N. только одна гостиница, и потому нет ничего удивительного, что
  через несколько минут туда сошлись все действующие лица этой правдивой
  истории. Во Франции всякий путешественник, который имеет счастье идти под
  руку с хорошо одетой дамой, может быть уверен, что во всех гостиницах ему
  отведут лучшую комнату; недаром всеми признано, что мы - самый учтивый
  народ в Европе.
   Если комната, отведенная Леону, была лучшей в гостинице, то это не
  значит, что она была вполне хороша. В ней стояла широкая кровать орехового
  дерева с ситцевым пологом, на котором лиловой краской была изображена
  трагическая история Пирама и Фисбы (*2). Стены были оклеены обоями с видом
  Неаполя и множеством фигур; к сожалению, шутники-постояльцы от нечего
  делать пририсовали усы и трубки всем мужским и женским фигурам, а небо и
  море были исписаны множеством глупостей в стихах и в прозе. На этом фоне
  висело несколько гравюр: "Луи-Филипп присягает конституции 1830 года",
  "Первая встреча Жюли и Сен-Пре" (*3), "Ожидание счастья" и "Сожаление"