ванного путешествия и все мысли
  устремили к главной его цели.
   Они считали, что с гусарами заключен мир; увы, это было только
  перемирие. В ту минуту, когда они меньше всего ожидали этого, когда они
  были за тысячу лье от подлунного мира, вдруг двадцать четыре трубы в
  сопровождении нескольких тромбонов заиграли известную песню французских
  солдат: "Победа за нами!" Кто бы выдержал подобную бурю? Бедных любовников
  очень стоило пожалеть.
  
  
   Впрочем, жалеть их можно было и не очень, так как в конце концов
  офицеры покинули столовую и, продефилировав мимо голубой комнаты, один за
  другим, с громким бряцанием сабель и шпор, прокричали по очереди:
   - Доброй ночи, молодая!
   Потом шум затих. Впрочем, ошибаюсь: англичанин вышел в коридор и
  крикнул:
   - Человек, принесите мне еще бутылку такого же портвейна.
   В гостинице городка N. водворилось спокойствие. Ночь была теплая,
  светила полная луна. С незапамятных времен любовники с удовольствием
  смотрят на спутницу нашей планеты. Леон и его подруга растворили окно,
  выходившее в маленький садик, и наслаждались свежим воздухом, напоенным
  запахом клематисов. Но недолго им пришлось посидеть у окна. Какой-то
  человек ходил по саду взад и вперед, опустив голову, скрестив руки, с
  сигарой во рту. Леону показалось, что это племянник англичанина, любителя
  портвейна.
  
  
   Я не люблю вдаваться в излишние подробности и не считаю себя обязанным
  рассказывать читателю