о-видимому,
  главным узником, остановился посреди зала перед плахой и посмотрел на нее с
  горделивым презрением. В то же мгновение труп, казалось, свела судорога, а
  из раны его потекла свежая яркая, алая кровь.
   Молодой человек опустился на колени, вытянул шею: топор блеснул и с
  глухим стуком опустился. Поток крови хлынул на подмостки трона и смещался с
  кровью трупа.
   А голова, подпрыгнув несколько раз на побагровевшем полу, покатилась к
  ногам Карла и забрызгала их кровью. До этой минуты он был нем от изумления.
  Но ужасное зрелище развязало ему язык, он сделал несколько шагов к тронному
  возвышению и, обратившись к фигуре, облаченной в мантию правителя, смело
  произнес известную формулу:
   "Если ты послан Богом, говори. Если другим - отыди от нас".
   Призрак ответил ему медленно и торжественно:
   - Король Карл! Кровь эта прольется не при тебе (тут голос его стал менее
  внятным), но спустя еще пять царствований. Горе, горе, горе дому Ваза!
  Тогда образы множества людей, составлявших это необычайное собрание, начали
  тускнеть и казались уже лишь слабо окрашенными тенями, а затем и вовсе
  исчезли. Призрачные факелы погасли, и свечи в руках Карла и его спутников
  освещали теперь только старинную тканую обивку стен, слегка колеблемую
  ветром. Некоторое время можно было еще слышать какие-то довольно мелодичные
  звуки, которые один из свидетелей сравнил с шумом ветра в листве, а другой
  со звоном струн арфы, рвущихся в то время, когда инструмент настраивается.
  У присутствующих