а.
   И, конечно, на протяжении всех этих лет, было рассказано немало
  историй.
   Смешных, о потерянной или приобретенной любви, тревожных и даже
  несколько рассказов о войне, хотя и не таких, о которых думала Эллен,
  задавая мне вопросы.
   Лучше всего я помню истори"ю Джерарда Тоузмена - его рассказ об
  американском оперативном центре, обстрелянном артиллерией за четыре
  месяца до окончания Первой мировой войны, весь личный состав которого
  погиб, за исключением Тоузмена.
   Лесроп Каррутэрс, американский генерал, которого каждый тогда считал
  безумным (он был ответственным за, по крайней мере, восемнадцать тысяч
  смертей ), стоял у карты линий фронта, когда взорвался снаряд. Он
  объяснял очередную безумную операцию на флангах, которая могла бы стать
  успешной только с точки зрения производства новых вдов.
   Когда пыль рассеялась, Джерард Тоузмен, растерянный и оглушенный,
  весь в крови, сочившейся из его носа, ушей и уголков глаз, подошел к
  телу генерала. Оглядев то, что осталось от центра, он посмотрел вниз...
  и закричал, а потом рассмеялся.
   Собственного голоса он не слышал, но его крики и смех привлекли
  внимание врачей, убедившихся, что кто-то остался жив под этими
  развалинами.
   Каррутэрс не был изувечен взрывом, по крайней мере, как сказал
  Тоузмен, "не в том виде, в какой солдаты этой затяжной войны привыкли
  представлять себе увечье - люди с оторванными руками, без ног, без глаз,
  с легкими, сморщенными