давно, в
  другое время. Теперь она живет здесь, в этом дешевом доме рядом с шоссе, и в
  ясную погоду ей видны огни города к северо-востоку, а когда идет дождь, ей
  не видно ничего, кроме тьмы.
   Она ходила по тесной спаленке, напевая и баюкая малыша. Но он все плакал
  и плакал, и у нее начинала болеть голова. Упрямый ребенок. Она пронесла его
  через коридор в кухню и включила там свет. Тараканы брызнули по щелям.
   На кухне был чертовский беспорядок, и ее взбесило, что она докатилась до
  такого запустения. Она смахнула со стола мусор и пустые банки, освобождая
  место для ребенка, затем положила его и проверила пеленки. Нет, сухие.
   - Ты кушать хочешь, да? Кушать хочешь, ласточка? Роби закашлялся, затих
  на несколько секунд, а затем завопил тонким и острым звуком, который просто
  буравил череп.
   Она поискала пустышку, но не нашла. Взгляд ее упал на часы - 4.12.
  Господи! Ей через час с хвостиком на работу, а Роби сейчас разорвется от
  крика! Она оставила его, молотящего кулачками, на столе и открыла
  холодильник. Оттуда пахнуло зловонием. Что-то протухло среди холодной
  жареной картошки, кусочков гамбургеров, чизбургеров, ветчины, творога,
  молока, полупустых банок печеной фасоли и баночек детского питания
  "Герберс". Она выбрала яблочное пюре, затем открыла шкаф, вытащила
  кастрюльку и налила в нее воды из-под крана. Включила горелку, поставила на
  нее кастрюльку, а скляночку с яблочным пюре в воду, чтобы