Ее указательный палец все еще ощущал тепло прикосновения
  девочки.
   Она помедлила у стойки с журналами. Вышел новый выпуск "Роллинг Стоун".
  На обложке была фотография оркестра молодых женщин. "Бэнглз". Их музыки она
  не знала. "Роллинг Стоун" - уже не тот журнал, каким был прежде, когда она
  открывала его посередине и читала статьи Хантера Томпсона и рассматривала
  рисунки этого причудливого и с вывертом Стедмэна, который всегда изображал
  людей, изрыгающих гнев. Она чувствовала родство с этими рисунками ярости и
  желчи. Теперь "Роллинг Стоун" был полон глянцевой рекламы, и в своей
  политике просто сосал буржуазный член. Она видела Эрика Клэптона,
  участвующего в этих пивных рекламах. Будь у нее бутылка такого пива, она бы
  ее разбила и розочкой из горлышка перерезала ему глотку.
   Но все равно она положила "Роллинг Стоун" в свою тележку. Хоть что-то
  будет почитать. Пусть она не знает новой музыки, но вдруг. Привыкла
  поглощать "Роллинг Стоун" от корки до корки, когда тот был знаменем и герои
  были еще живы. Все они сгорели молодыми, и вот почему их называют звездами.
  Все умерли и остались молоды, а она все еще жива и стареет. Порой она
  чувствовала себя обманутой. Будто бы опоздала на поезд, который больше не
  придет, а она все блуждает по станции с непроштемпелеванным билетом.
   Пройти контроль. Новая кассирша. С угрями на щеках. Вытащить чековую
  книжку, чеки на имя Джинджер Коулз. Осторожно, держи пистолет