же нарушал закон, даже если это только воровство
  конфетки в магазине. Ненавижу тех, кто считает себя святее папы римского!
   Бэлмен стоял, сердито уставившись на Уэстлейка. Такие вещи он не желал
  выслушивать ни от кого, в том числе и Уэстлейка.
   - Если вы сами не сообщите в полицию, это сделаю я! Лицо Уэстлейка
  багровело с каждой секундой. Ярость заставляла его глаза сверкать искрящимся
  льдом. Он стукнул кулаком по столу. Трубки обоих телефонов подскочили, ручка
  выпала из своей коробки.
   - Я запрещаю вам, доктор Бэлмен! - прошипел он молодому врачу, и его лицо
  исказилось от ярости. - Пока я руковожу этой больницей, здесь будет все
  делаться так, как я скажу, и ничего другого. Можете заметить это себе,
  молодой человек.
   - Вы, наверное, забыли о сестрах Камилле и Эмме, - упрямо возразил
  Бэлмен. - Они тоже знают об этом случае.
   - Я с ними поговорю, - сказал Уэстлейк ворчливо.
   - А вы не подумали о том, что они начнут раздумывать, почему вы так
  стараетесь скрыть это дело?
   Уэстлейк сердито покачал головой. Лоб его блестел от пота.
   - То, что они будут думать, меня не интересует. В любом случае сестры
  будут молчать, как и вы, доктор. Я надеюсь, мы понимаем друг друга?
   Гарри Бэлмен одарил Уэстлейка долгим взглядом и промолчал. Он еще не
  знал, как ему высказать те слова, которые вертелись на языке. Предложение
  Уэстлейка было чудовищным, но, несмотря на это, тот не побоялся