о не
  пересекаются, поскольку мы вращаемся в разных кругах, и я никогда не думал,
  что Билли-Билли способен вытащить меня из койки в половине третьего утра.
  Поэтому я спросил, какого черта он выкаблучивается. И Билли-Билли захныкал:
   - Кы-Кы-Клей... Ты д-д-должен мне помочь. Я вы-вы... в бедду
  па-па-попал.
   Теперь понятно, почему его зовут Билли-Билли?
   - А мне-то какое дело? - спросил я. Мне было глубоко плевать на этого
  ничтожного наркомана и на все его мелкие передряги. Я думал только об Элле,
  которая ждала меня совсем рядом. Надо было лишь пройти через две комнаты в
  третью, и вот она, Элла.
   Билли-Билли клацал зубами, сучил руками, трясся и то и дело с ужасом
  поглядывал в сторону лифтов.
   - Па-пы-пусти меня. Клей, - взмолился он. - Паж-жалста.
   - За тобой гонятся легавые?
   - Ны-нет, Клей. Я ны-не думаю.
   Он все дрожал, будто взбесившаяся электронная машина фирмы "Ай-Би-Эм"".
  Казалось, Билли-Билли вот-вот распадется на двух Билли, и жалкие мощи
  покатятся по коридору во все концы. Я пожал плечами, шагнул в сторону и
  сказал:
   - Ладно, заходи, только очень долго не засиживайся.
   - Ны-не буду, Клей, - пообещал он, юркнул в дом, и я закрыл дверь. Даже
  в квартире он продолжал трястись и озираться, так что я уж подумал, не
  предложить ли ему выпить. Наконец решил, что не стоит. Кроме того, пьянство
  не относилось к числу его пороков. Я указал на кресло.