ал по грязному тротуару, обходя мусорные баки, пустые детские
  коляски и пьяниц, и поднялся на крыльцо дома Джанки. Он жил на четвертом
  этаже, а лифта в доме не было. Воздух в подъезде был такой спертый, что я
  почти видел висевшую в нем вонь - похожий на желчь серо-зеленый смрад.
  Поэтому, шагая по засыпанной клочками бумаги лестнице на четвертый этаж, я
  старался дышать как можно меньше. Облупившиеся стены украшали крылатые
  изречения, нацарапанные на нескольких языках, из каждой квартиры шел свой
  неповторимый дух. В такой крысиной норе, разумеется, не было кондиционера, а
  жара ощущалась еще больше, чем на улице.
   Вскоре я добрался до четвертого этажа и постучал в дверь квартиры
  Джанки. Ответа не было, поэтому я повернул ручку, толкнул дверь и вошел.
   В квартире была кромешная тьма. Я ощупывал стену, пока не нашел
  выключатель, потом зажег свет, закрыл за собой дверь в подъезд и увидел
  распластанного на полу Джанки.
   Сначала я подумал, что он мертв. Я повернул Джанки навзничь. Рот его
  был разинут, я услышал натужное дыхание. Джанки под завязку накачался зельем
  и, судя по его виду, пробалдеет весь завтрашний день.
   Но у меня не было целого дня в запасе. Я легонько ткнул его кулаком в
  ребра и позвал:
   - Джанки... Джанки, это Клей.
   Он не шелохнулся и даже не застонал.
   Когда человек под кайфом, я обычно оставляю его в покое. Он выложил за
  свой кайф наличные,