аявили, что мой приятель не сидел за рулем, потому что он вылетел через
  стекло с правой стороны. В общем, мне не поверили, но им все равно пришлось
  меня отпустить, поскольку не было никаких свидетельств моего присутствия на
  месте происшествия. Я хоть и перетрусил, но твердо стоял на своем.
   - И все сошло тебе с рук, - вставила Элла.
   - Естественно. Власти ничего не могли сделать, но ведь все знали, что я
  там был, или, по крайней мере, думали, будто знают, а это, в сущности, одно
  и то же. Я имею в виду колледж, студентов и преподавателей. Студенты
  зарезали бы меня насмерть, а преподаватели замучили лекциями о чувстве
  ответственности, читая их на всех занятиях, которые я посещал. При этом они
  не смотрели на меня, но все знали, о ком идет речь.
   - Они пытались помочь тебе, Клей, - сказала Элла.
   - Чепуха. Эд Ганолезе - вот кто мне помог. Единственный в мире человек,
  и впрямь пришедший ко мне на помощь. Слушай, во-первых, я был одним из этих
  свихнутых ветеранов и поступал вне конкурса. Года за два до этого колледж
  кончили ветераны второй мировой, а через два года там появились первые
  ветераны Кореи. Когда я учился, ветеранов было немного, и в колледже мы
  считались лишними, никому не нужными людьми. У нас не было таких денег, как
  у сопляков с их богатыми папочками. Эти подростки готовы были поверить
  любому поклепу на ветерана. Они травили его, потому что он старше, беднее и,
  как