что обслуживал организацию и Эда Ганолезе.
   Прошагав по коридору, я вошел в комнату 2312. Секретарша Клэнси,
  грудастая и задастая блондинка, с лицом, как бы говорящим:
  "Я-знаю-чего-ты-хочешь-и-это-тебе-дорого-обойдется", занималась тем, что
  усаживалась за свой письменный стол. Она посмотрела на меня, узнала и
  сказала:
   - Мистер Маршалл ждет вас, входите.
   Я вошел. Кабинет Клэнси - сплошной бархат на полу, серый металл и
  книжные шкафы. Сейчас здесь были четыре человека. За столом Клэнси восседал
  Эд Ганолезе, мой хозяин. Выглядит он как итальянский волокита из кинофильма
  двадцатилетней давности, только он малость подобрее. Лицо у него крупное и
  немного одутловатое, но несмотря на это кажется одухотворенным. Волосы до
  сих пор иссиня-черные, хотя Эду перевалило за пятьдесят пять. Он ходит к
  хорошему портному, хорошему парикмахеру, хорошей маникюрше, а посему
  производит впечатление ухватистого и преуспевающего дельца из тех, что не
  могут не уклоняться от уплаты налогов и не поднимать цен при первой
  благоприятной возможности.
   За спиной Эда Ганолезе у окна с видом на Пятую авеню сидел в кресле
  Тони Борода, телохранитель Ганолезе. При рождении Тони, несомненно, имел
  другую фамилию, но мне она не известна, равно как и кому бы то ни было
  другому, за возможным исключением самого Тони. Кроме того, имя Борода очень
  ему идет. Бороды у него