Тогда поторопись, - попросила Элла.
   - Хорошо, - пообещал я, боясь поднять на нее глаза. Я протянул руку к
  телефону на прикроватной тумбочке, набрал домашний номер Эда и выслушал
  восемь гудков. Потом трубку снял Тони Борода, телохранитель Эда Ганолезе. Я
  назвался и заявил, что желаю говорить с Эдом. Борода хмыкнул и со стуком
  положил трубку то ли на стол, то ли еще на что. Мне не доводилось слышать,
  чтобы Тони Борода издавал какие-либо звуки, кроме хмыканья. И если он умеет
  говорить, мне об этом его умении ничего не известно.
   Спустя несколько минут трубку, наконец, взял сам Эд.
   - Клей, сейчас три ночи, - сказал он, - дай бог, чтобы твое дело не
  оказалось каким-нибудь пустяком.
   - Вот в этом-то я и не уверен, - признался я и рассказал Эду то, что
  услышал от Билли-Билли, особо подчеркнув под завязку, что именно Билли-Билли
  упросил меня позвонить ему.
   - Скверно, - задумчиво проговорил Эд. - Ты правильно сделал, что
  позвонил.
   - Хочешь, чтобы я устроил несчастный случай, Эд?
   Я услышал, как Элла тихо вскрикнула у меня за спиной, и на миг пожалел,
  что не прогнал ее на кухню. Все те две недели, что она прожила у меня, мы
  старательно делали вид, будто не замечаем, что иногда меня зовут устроить
  кому-нибудь несчастный случай, и я так до сих пор толком не знал, как она к
  этому относилась.
   Но об Элле я тревожился всего секунду, а потом Эд ответил на мой
  вопрос.