ий кашель вызвали болезненную бессонницу. Не давала покоя мысль:
  куда мог деться Шамурад-хан? Но пустыня после песчаной бури дышала легко и
  спокойно. Вид темных крепостных стен на фоне мягкого бархатного неба
  успокаивал и заставлял думать о чем-то неведомом, давно минувшем.
   -- Шел бы спать, Григорий.
   Комиссар оторвался от своих мыслей и повернулся к часовому. Плечистый
  сормовец Телешов называл его по старой партийной кличке, под какой знали его
  на заводе. А настоящее-то его имя -- Николай.
   Внизу, в покинутом разрушенном ауле, залаяла собака.
   -- Бедно тоже живут тут.. -- Телешов ткнул в темноту спрятанной в рукав
  самокруткой. -- Я думал, хуже, чем у нас, в Нижегородской, не найдется голи.
  А тут два барана да штаны -- хозяин..
   Комиссар молчал. Телешов уперся сапогом в отколовшийся кусок стены, и
  тот мягко покатился вниз, в темноту. Не успел затихнуть шорох от падающей
  глины, как оба насторожились. Возле большого могильника, где сложены были
  боеприпасы, послышался неясный шум. Крепость охранялась со всех сторон, и
  никого чужого здесь быть не могло...
   Над могильником поднялся кто-то в мохнатой шапке и неслышными шагами
  двинулся в сторону, на мгновение остановился, потом направился прямо к ним.
   -- Стой! -- негромко приказал Телешов и щелкнул затвором карабина.
  Человек остановился в трех шагах...
   Комиссар зажег спичку. На него в упор смотрели черные немигающие глаза.
  Космы темной бараньей папахи свисали на лоб и