олкодавам...
   Вместо этого - сержант Челкин, напрочь лишенный задней части головы, старший сержант Копытов с тремя несовместимыми с жизнью огнестрельными ранениями в области туловища и неизвестное лицо кавказской национальности с одним, но несомненно смертельным ранением в область сердца.
   В довершение поразительной картины происшествия наличествовали четыре ствола - два табельных Макарова, принадлежащих омоновцам, из которых один, копытовский, преспокойно продолжал пребывать в кобуре.
   И два огромных блестящих револьвера, лежащих рядом с кавказцем.
   Прибывший эксперт, тоже из своих, исаевских, еще больше усилил бардак, царящий в богдановской голове. Из пистолета Челкина было произведено четыре выстрела, и, судя по количеству трупов и дырок, три из них достались старшему сержанту Копытову, а один - неизвестному кавказцу.
   А вот страшные револьверы вообще не стреляли и, по утверждению эксперта-криминалиста, стрелять не могли в принципе. Потому что были сувенирной имитацией револьвера "Смит-и-Вессон" образца 1869 года. Так называемая модель номер 3, калибр 0,44. Сувенирные поделки один к одному повторяли классический револьвер за исключением одной маленькой детали - стреляли они специальными капсюлями, производящими много шума, но неспособными причинить вред человеку.
   Ну, разве, если выстрелить над самым ухом, вызывали кратковременную, быстро проходящую глухоту.
   Так что, из чего завалили самого Челкина, было неясно.
   Ситуация сложилась очень непростая. Убийство двух сотрудников милиции замять невозможно, да и нужно ли... Богданов достал мобильник и набрал номер подполковника Исаева.
   Исаев выслушал доклад, помолчал, то ли обдумывал услышанное, то ли дожевывал закуску - из трубки доносился радостный смех толстозадой секретарши Наденьки, звон стекла, мужские голоса.
   - Ты думай сам, мозгой шевели... По-всякому повернуть