лли Пинк, о которой упоминалось как о "личном секретаре",
  директоров фирмы "Картер и Гэллоуэй".
   Айда шла от станции метро Черинг-Кросс; ее обдувал горячий ветер;
  солнечный свет, заливая Стрэнд, бликами дрожал на радиаторах автомобилей;
  в одном из верхних этажей пансиона Стэнли Гиббонса у окна сидел человек с
  длинными седыми усами по моде времен короля Эдуарда и рассматривал в лупу
  почтовую марку; прогрохотала большая подвода, груженая бочками, а на
  Трафальгарской площади били фонтаны, словно прохладные прозрачные цветы
  распускались и падали в тусклые, закопченные бассейны. "Это будет стоите
  денег, - повторяла себе Айда, - если хочешь узнать правду, это всегда
  стоит денег". И она медленно пошла по переулку св.Мартина, подсчитывая
  возможные расходы, но сквозь грусть и решимость к ней беспрестанно
  возвращалась мысль: это увлекает, это жизнь, - и сердце ее билось сильнее.
  На улице Севен Дайлз около дверей "Королевского дуба" бродили негры в
  плотно облегающих опрятных костюмах и старых форменных галстуках школы,
  где они когда-то учились. Айда узнала одного из них и остановилась с ним
  поболтать.
   - Как дела, Джо? - Над яркой полосатой рубашкой, словно ряд огней в
  темноте, засверкали крупные белые зубы.
   - Прекрасно, Айда, прекрасно.
   - А что ваша сенная лихорадка?
   - Все мучит, Айда, все мучит.
   - Ну, всего хорошего, Джо.
   - Всего хорошего, Айда.
   До конторы господ