ЕРВЯТНИК. // Александр БУШКОВ.
  
  
   ГЛАВА ПЕРВАЯ
   Территория любви и криминала
   Профессионально мрачный гаишник - сущее олицетворение мировой скорби и
  патологического неверия в добродетель рода человеческого - прохаживался в
  сгущавшихся сумерках вокруг машины с таким видом, словно не сомневался, что
  она, во-первых, краденая; во-вторых, испускает превышающее все мыслимые
  нормы радиоактивное излучение; а в-третьих, именно на ней и скрылись
  антиобщественные элементы, ограбившие третьего дня сберкассу на Кутеванова.
  Родион философски стоял на прежнем месте, наученный многолетним опытом с
  поправкой на нынешние рыночные отношения. Ныть было бы унизительно, а качать
  права - бесполезно.
   В конце концов сержант с тяжким вздохом, будто сообщая о предстоящем
  Апокалипсисе, молвил:
   - Покрышки у тебя, братан, ну совершенно лысые...
   - А откуда у бедного инженера денежки на новые? - вздохнул Родион
  старательно, чтобы сразу обозначить рамки притязаний на его кошелек.
   - Оно, конечно... - согласился сержант. А дальше пошло по накатанной, вся
  операция отняла с полминуты, и Родион, повторяя про себя в уме слова,
  которые прежде писали исключительно на заборах, а теперь без точек помещают
  в самых солидных изданиях, уселся за руль.
   - Сколько содрал, козел? - поинтересовался юный пассажир, он же кавалер
  еще более сопливой блондиночки в сиреневой куртке, из-под которой не
  виднелось и намека на юбку.
   - Полтинник, - сказал Родион,