яростно
  драить заднее сиденье, брезгливо передернувшись всем телом, когда мякотью
  большого пальца въехал в липкое пятно. Закурил и долго стоял на ветру, чтобы
  машина проветрилась как следует. Машинально прикинул: двадцать с грузина,
  десятка с девушки в кожанке, двести пятьдесят от загулявшего сопляка, минус
  полсотни гаишнику... Совсем неплохо.
   От запаха так и не удалось избавиться, и он до половины приспустил стекло
  со своей стороны, прибавил газу. Ехал по длинной, неосвещенной трассе,
  ведущей из микрорайона Полярного к центру, где гаишники появлялись только в
  светлое время, так что можно было и поднажать.
   Человека, шагнувшего на асфальт от бетонной коробочки автобусной
  остановки, он заметил издали. Сбавил скорость, зорко вглядываясь. Нет,
  один-одинешенек, никого рядом нет, и никто не прячется за остановкой...
  Место было не то чтобы криминогенное, но крайне специфическое: метрах в
  пятистах отсюда, в поле, стояли три семиэтажки - бывшие общежития его
  родного "Шантар-маша", с полгода назад переданные на баланс городу. И
  городские власти, по слезной просьбе УВД стремясь разгрузить переполненные
  колонии, где уже нераз случались бунты, передали дома под новую зону общего
  режима.
   Родион, притормаживая, опустил руку в левый карман куртки и стиснул;
  газовый баллончик. Защита была слабенькая, но все же спасла однажды, когда
  тот сопляк попытался накинуть ему на шею петлю из куска телефонного
  кабеля...
   Мужчина,