ь и страстно желая ее унизить, прямо-таки изнасиловал,
  обходясь грубо и пренебрежительно, словно со случайной проституткой - хорошо
  еще, она сама была изрядно выпивши и ничегошеньки не поняла... Решила, это
  такие игры.
   Пока Лика снимала с него рубашку, Родион тщетно старался вызвать в себе
  желание, лихорадочно прокручивал в памяти кадры из порнушек, представлял на
  ее месте Маришку, потом секретаршу Колыванова, стоявшую перед ним на коленях
  - ничего не помогало, плоть оставалась вялой. Он раздевал Лику, тихо
  постанывавшую с закрытыми глазами - она всегда заводилась с полуоборота, не
  требуя долгих прелюдий - мял губами отвердевшие соски, гладил бедра, мягкие
  завитки волос, старался изо всех сил, но все сильнее ощущал самое
  натуральное бессилие. Ладонь жены решительно завладела его достоянием, и
  дело определенно поправилось, появилась должная твердость - а в памяти
  звучали бесстыдные стоны на заднем сиденье, ноздри вновь щекотал тот запах,
  и Родион чуть не взвыл от тоски, сознавая, что вот-вот опозорится самым
  жалким образом. Шофер, крутилось в голове. Карету мадам Раскатниковой к
  подъезду!
   Лика нетерпеливо притянула его к себе, шепча что-то бессвязно-нежное,
  раскинулась, теплая и покорная. Родион, одержимый нехорошими предчувствиями
  - отчего-то вдруг отчаянно зачесались ноги в икрах - вошел в нее.
   И буквально после нескольких движений окончательно перестал быть
  мужчиной. Кончил. То ли всхлипнул, то ли застонал,