ри, остальное - юбилейки
  и за выслугу...
   - Все равно красиво. Я тут сам собрался насчет чего-нибудь такого
  очередного похлопотать - на некоторых импортных гостей просто-таки убойнейше
  действует, когда в петлице ленточки... Только руки никак не доходя г.
  Значит, ты теперь у нас совершенно вольный человек... Вольный сокол.
   - И, можно сказать, гол как сокол, - вырвалось у Петра.
   Он тут же выругал себя за это. Решит еще, что прошу денег, а ничего
  подобного и в мыслях нет. Видит бог, даже у родного брата в жизни не просил
  денег и нет намерений просить.
   И поспешил исправить невольный ляп:
   - Вообще-то, это только по сравнению с тобой, брательничек. Есть
  кое-какие накопления, поменял на доллары...
   - Ух ты! И много?
   - Ну, тысяч пять есть.
   Он надеялся, что прозвучит это солидно. Очень хотел, чтобы прозвучало
  солидно. Увы... Пашка ничего не сказал, словечка не проронил и лицом не
  изменился, но в глазах что-то такое на миг мелькнуло, отчего пять тысяч
  долларов, лежавшие в тщательно заклеенном конверте, показались грошиком. И
  никакой солидности. В этом доме нет у тебя никакой солидности...
   - Сумма, - проронил Павел без выражения. - А как насчет спутницы жизни?
   - Ну, с Юлей я семь лет как в разводе...
   - Ох, брательник! - досадливо поморщился Павел. - Ну не настолько ж я
  чурбан бесчувственный и беспамятный, чтобы не помнить этапные вехи из жизни
  родимого брата... Что с Юлей развелся - представь, помню.