ался в бельэтаже, и от лестничной площадки к
  нему вела широкая красная ковровая дорожка. Может быть, эта дорожка, а
  может быть, и расставленная в холлах и кабинетах массивная красного дерева
  мебель была причиной того, что на жаргоне чиновников министерства этот
  этаж назывался "винным".
   Встреча состоялась во второй половине дня в кабинете Риббентропа. Но ей
  не суждено было закончиться там. После первых же произнесенных
  Риббентропом слов - он еще раз поблагодарил за вчерашний прием в советском
  посольстве, осведомился о самочувствии господина Молотова - раздался
  сигнал сирены.
   Риббентроп развел руками, посмотрел на часы, сказал, что англичане
  прилетели в неурочное время, и предложил спуститься в бомбоубежище. Оно
  оказалось хорошо обставленным помещением, как бы дублирующим кабинет
  Риббентропа, только без окон: тяжелые портьеры на стенах, широкий красного
  дерева стол, мраморные бюсты Фридриха Великого и Бисмарка по углам, люстра
  из бронзы и хрусталя под высоким потолком. Риббентроп пригласил Молотова
  занять одно из двух глубоких кожаных кресел у письменного стола, а
  переводчиков - стулья с высокими спинками, расставленные тут же
  полукругом.
   - Итак, - с улыбкой сказал Риббентроп, когда все расселись, - никому из
  наших врагов, - он поднял вверх указательный палец, явно имея в виду
  английскую авиацию, - не удастся сорвать германо-советские переговоры. Нас
  не разъединить ни там, на