а. Пожалуй, он и впрямь
  достиг своей цели, ошеломив последнего. Молотов приподнял плечо, снял
  пенсне, стал протирать стекла, щуря свои близорукие глаза...
   - Оглашаю, - снова заговорил Риббентроп, - проект договора с тем, чтобы
  его можно было обсудить и внести необходимые поправки...
   Он широким жестом указал уже надевшему свое пенсне Молотову на кресло и
  сел сам.
   У Риббентропа была назойливая привычка: беседуя, он передвигал все
  лежащие на столе предметы - пресс-папье, карандаши, линейку, скрепки,
  перемещал их, соединял, снова отделял друг от друга.
   Так и сейчас, опустившись в кресло, он быстро расставил перед собой
  пресс-папье, коробку с сигарами, чернильницу с бронзовой крышкой и в
  некотором отдалении положил вечное перо.
   - Итак, - продолжал Риббентроп, - политическая конфигурация мира
  изменится. Разделенные сотнями и тысячами километров страны объединятся. -
  Широко раскинув руки, он провел ими по столу, сгребая в одну кучу
  пресс-папье, сигарную коробку и чернильницу, однако не трогая ручку. Потом
  откинулся в кресле и, снова взяв в руки документ, начал читать...
   Все еще не произнесший ни единого слова, Молотов внимательно слушал
  Риббентропа, с некоторым недоумением следя за его манипуляциями на столе.
   Первые пункты, содержавшие обычные в международных соглашениях
  перечисления и формулы, Риббентроп читал скороговоркой. Но постепенно темп
  чтения замедлялся.
   - "...статья