ом затруднение, то Марья
  поможет. Слышь, Марья, сведи молодого человека к Денисовым, они, кажется,
  в прошлом году дачников брали.
   - Ну конечно, конечно! - захлопотала тетя Маша, обрадовавшись, что все
  так просто и благополучно разрешается. - Сейчас и пойдем! Они недалеко
  отсюда живут, Денисовы, и трех кварталов не будет. Вот только Верочку
  устроим...
   - Верочку устраивать нечего, - прервал ее дядя Егор, - она домой
  приехала. И все для нее готово. А ты иди, время не теряй, молодой человек
  тоже с дороги отдохнуть, наверное, хочет...
   Мы расстались. Уже на ходу Анатолий крикнул мне, что зайдет вечером,
  часов в семь.
   ...И вот теперь я сижу в своей маленькой комнатке на втором этаже, под
  самым чердаком, французы назвали бы ее "мансардой", и задаю себе все тот
  же мучающий меня вопрос: люблю я его или не люблю?
   В моей "мансарде" метров восемь, не больше, железная кровать с
  никелированными шишечками, две табуретки, тумбочка, на ней кувшин с
  цветами, над кроватью на стене тканый коврик - по морю-окияну плывут
  лебеди, а на берегу стоит Бова Королевич, в кафтане и сапожках с острыми,
  загнутыми кверху Носками, и смотрит на лебедей.
   Я сижу на табуретке и гляжу в окно.
   Еще совсем светло, да и времени-то немного - шесть с минутами.
   Вещи свои я давно распаковала и развесила на вешалки-плечики. Повесила
  плечики на три вбитых гвоздя - вот и вся стенка занята.
   А теперь я сижу у окна, опершись