только сегодня утром и, прибыв в
  Берлин, получил приказание немедленно явиться к фюреру в Бергхоф.
   ...И вот Арним Данвиц уже несколько часов сидит в гостиной Гитлера,
  стараясь не пропустить ни одного его слова, ни единого жеста.
   Он всегда обожал своего фюрера.
   Но после участия в операции "Консервы" чувство Данвица приобрело особый
  оттенок. Арним не сомневался, что вся эта идея родилась в гениальном мозгу
  фюрера. Таким образом, участвуя в ее осуществлении, он, Данвиц, как бы
  приобщился к тайным помыслам своего вождя, становился их непосредственным
  исполнителем.
   Следовательно, взволнованно рассуждал Данвиц, их - великого фюрера и
  его, Арнима, - объединяет некая тайная, невидимая людям связь. Он, Данвиц,
  стал как бы частицей самого фюрера, пусть ничтожной, но все же частицей.
   Эта мысль опьяняла Данвица. Он возвращался к ней снова и снова, когда
  видел перед собой великого человека, допустившего его, скромного майора, в
  свое святая святых.
   Когда высокие стоячие часы в футляре из черного дерева пробили половину
  второго, Данвиц понял, что сегодня ему уже не удастся доложить фюреру о
  результатах своей поездки.
   Он уже не раз пытался поймать взгляд Гитлера, когда тот проходил мимо,
  чтобы по выражению его глаз понять, следует ли ему оставаться в Бергхофе
  или возвращаться в Берлин и ждать прибытия фюрера туда. Но Гитлер,
  казалось, не замечал своего адъютанта и продолжал ходить по комнате,
  погруженный