ее, - это естественно для
  тех, чье сознание все еще находится во власти глупых предрассудков, для
  тех, кто не в силах переступить вековую грань, отделяющую раба от
  господина...
   И Гитлер опять стал торопливо шагать из угла в угол, точно догоняя
  нечто видимое только ему одному.
   Данвиц благоговейно ждал продолжения великих высказываний фюрера, но
  тот внезапно спросил скороговоркой:
   - Сколько эшелонов в неделю можно незаметно перебрасывать в пограничные
  районы?
   - Это зависит от времени года, от темноты ночей и от отдаленности
  конечной остановки поездов от границы, мой фюрер, - ответил Данвиц.
   Он сделал паузу и добавил уже, так сказать, на свой риск:
   - Разумеется, если переговоры с Молотовым закончатся неудачно и мой
  фюрер решит...
   Но в этот момент Гитлер прервал его. Он снова воскликнул, вкладывая в
  свои слова всю силу презрения:
   - Переговоры, договоры!.. Все союзы, которые заключаются не для
  совместного ведения войны, - чушь, бессмыслица, они ничего не стоят!
   Он подошел к Данвицу медленным, торжественным шагом, взял его за
  подбородок и, слегка приподняв голову, посмотрел ему в глаза.
   Потом тяжело опустил руку на плечо майора:
   - Слушай, мой Данвиц, и запомни на всю жизнь азбуку современной
  политики. Пока существует большевистская Россия, моя цель - сделать
  Германию властительницей мира - недостижима. Тебе понятно это, Данвиц?
   - Да, мой фюрер, - поспешно