гнева, стыда, оскорбленного самолюбия переполняли ме-
  ня. Глаза мои наполнились слезами, и я уже ничего не видела.
  Совершенно машинально я подняла пальто, повернулась, открыла
  дверь и вышла на улицу, ноги несли меня прочь. Потом подверну-
  лась какая-то лавочка. Я села на нее и некоторое время сидела
  без мыслей в голове, уставившись вдаль. Постепенно я начала
  успокаиваться и думать, что мне делать дальше. Будущее пред-
  ставлялось мне безрадостным, личная жизнь казалась кончившейся
  навсегда. Потом более земные мысли заняли мое внимание. Нужно
  было думать о ночлеге. О возвращении домой мысли у меня даже
  не возникло. Я вспомнила о своей подруге Лии и решила зайти к
  ней. Документы и деньги к счастью оказались у меня с собой, а
  о чемодане с вещами я как-то в это время не думала. Когда я
  позвонила у квартиры Лии, и только тогда вспомнила, что она не
  приходила на вокзал, хотя должна была ехать с нами. Дверь мне
  открыла мать Лии, Антонина Ивановна. Я давно с ней не виде-
  лась, но зная ее гостеприимный характер, не сомневалась, что
  она с радостью разрешит мне переночевать у них. Я рано потеря-
  ла мать (отец в свое время бросил нас) и Антонина Ивановна в
  какой-то степени заменила мне мать, особенно когда я училась в
  школе и жила у тетки.
   - Наташенька! Как хорошо, что ты пришла,