тветил нахал и расслабленно опустился
  обратно на койку. Скрипнула коечная пружина.- Давненько я на море не
  отдыхал, а ведь сколько собирался...
  
  Гордый генерал как стоял, так и застыл истуканом - все тот же сторонний
  наблюдатель мог бы принять его за искусно выполненную к празднику Советской
  Армии статую,- лишь челюсть медленно отвисала, пока не заняла крайнее
  нижнее положение...
  
  Громов с беспокойством наблюдал за тем, как генерал менялся в лице:
  искреннее недоумение сменилось тупой растерянностью, растерянность уступила
  место слепому ужасу, и наконец все прочие чувства вытеснило одно, которое
  можно было бы назвать "наглядное отображение понятия "багровая ярость"".
  Полковник не знал, что делать, поэтому почел за лучшее сохранять
  нейтралитет. А вдруг, вспыхнула в мозгу дурная мысль, это агония? Вдруг
  Анатолий каким-то непостижимым манером убил-таки генерала? Акустический
  удар или что-нибудь в этом духе...
  
  Наконец товарищу Семену удалось издать квакающий звук:
  
  - Как...
  
  Тут голос у него прорезался, и он заорал во всю свою командирскую глотку:
  
  - Откуда знаешь про море и про корабль?! Кто, где и когда познакомил тебя с
  подробностями задания?! На кого работаешь?! Отвечать!..
  
  Из других апартаментов грянул дружный хохот. Впрочем, чуткое