ну нулевой степени", прохрипел униженный и
  оскорбленный генерал. Он рванул воротничок, и пуговицы весело заскакали по
  шершавому бетонному полу. Стало немного легче.
  
  - Мне это не интересно. Только демонтаж и доставка,- холодно возразил
  прапорщик.- Итак, куда мне чемоданы собирать - на Курилы или в Крым?
  
  - Не могу... Приказ... Присяга...- булькал товарищ Семен, цветом лица
  напоминающий выжатый лимон.- Не имею права... Завтра получите конверт с
  боевой задачей...
  
  - Ясно.
  
  Хутчиш отошел от решетки, словно потеряв всякий интерес к происходящему, и
  зашагал по камере - пять шагов туда, пять обратно.
  
  Генерал шумно выпустил воздух из легких. Точно колесо прокололи.
  
  А Громов понял, что намек десятимегатонника на возможность ликвидации
  "присутствующих", то есть всех его сослуживцев, был своеобразной
  провокацией: возразит генерал или нет? И лучше бы генерал возразил. Ох, не
  любит Хутчиш податливых на такое предложение...
  
  Обстановку разрядил сам прапорщик.
  
  - Палыч,- ни с того ни с сего повернулся он к полковнику,- у тебя сигаретки
  не будет?
  
  Полковник заметно оживился, заулыбался даже, будто невинная просьба Хутчиша
  послужила тайным сигналом к перемирию.
  
  - Конечно, Толя! - преувеличенно бодро откликнулся он.- У меня "Беломор",
  устроит?