х проволокой ламп. Впрочем,
  генерал был слишком тактик и поэтому тут же превратил начальственную улыбку
  в отеческую. Мало ли как жизнь повернет. А жить и генеральствовать он
  собирался долго.
  
  Полковник Громов уловил нюанс, про себя ухмыльнулся и нажал на шершавой
  бетонной стене чуть приметную кнопку. Генеральские маневры его не
  раздражали. К тому же доводилось слышать о генерале не только гадости... А
  много ли вы знаете людей, про которых за глаза говорят не только гадости?
  
  Стена беззвучно утонула в полу, обнажив железную решетку. За решеткой
  обозначился столь же скупо освещенный, поворачивающий налево коридор; под
  потолком - телекамеры слежения, направо - дежурка с пыльным окном, за
  которым мерцает неживой голубоватый свет.
  
  Фанерная дверь хлопнула, словно выстрел американской М-16, и из дежурки
  выдвинулся кряжистый, лет сорока сержант, не с "макаровым" и не с ТТ даже,
  а с историческим маузером наголо.
  
  Ветеран что-то дожевывал, но, тем не менее, так бдительно оглядел вошедших,
  что у генерала не осталось никаких сомнений: наверняка замечены и
  врезавшийся в шею воротник, и ладно пригнанная под мундир наплечная кобура,
  и чуть потускневшая бляха на ремне. Наверняка этот, с опереточным маузером,
  мысленно нарек его не то штабным павлином, не