ал не нужен. Хотя
  лжеполковник в команде может сгодиться - там, внизу.
  
  Из рукава прапорщика зашипела тоненькая струйка ослепительно белого огня, и
  титановые прутья решетки с глухим звоном осыпались на бетон.
  
  - Ребятки, не мешкаем,- сказал прапорщик, и отряд рванул к лифту, а сам он
  метнулся к столу и телефонным аппаратом изобразил на столешнице
  замысловатую фигуру, как компьютерщик "мышкой".
  
  На пост номер два пошел сигнал: "В лифте свои".
  
  Грудью впихнув последнего бойца в кабину, прапорщик задышал глубоко и
  ровно, как всегда перед боем. Лифт пополз вниз. Тринадцать "кротов" тесно
  (тесней только в братской могиле) прижались друг к другу, задрав автоматы
  над головой - иначе бы не поместились.
  
  - Все, приехали,- констатировал шепотом Художник и не без страха добавил: -
  Ну теперь, мама, держись!
  
  - Попсихуй мне тут, й-йошкарола! - одернул властно Михаил Иванович.
  
  Истерика в бою - дело полезное, но в меру. Тем паче что за Художником глаз
  да глаз нужен. Сколько нервов Иваныч угробил на этого пацана - один Бог
  знает. Полтора года назад даже чуть не спровадил неслуха в дисбат по
  нелепому поводу, лишь бы отделаться. Мальчишка был ершистый, родом из
  Ростова, наблатыканный под завязку. Шпана шпаной. До призыва вместо уроков
  квартиры чистил.