рой апартаментов.
  
  После того как дверь открылась, Анатолий небрежно бросил часы на кровать.
  Пусть подождут здесь моего возвращения. Все равно батарейка села вмиг. И
  потом - воины часов не наблюдают.
  
  Что ж, все готово. Теперь можно и на выход.
  
  Хутчиш не любил ходить в самоволки и содержание отряда многотонников на
  объекте У-17-Б воспринимал как вынужденную, но необходимую меру. Ведь их -
  бойцов последнего рубежа - тренировали на износ. А возможности
  человеческого организма не бесконечны. И подчас случаются срывы. Вот, как,
  например, семисоткилотонник старшина Кучин однажды вдруг вместо выполнения
  задания снял охрану на ракетном складе в Североморске и подорвал себя
  вместе со складом...
  
  Но Хутчиш терпеть не мог, когда Ярослав Григорьевич, прежде замполит, а
  ныне зам по воспитательной работе, вместо добротной информации по старинке
  поставлял своим подопечным лажу. Поэтому и Хутчишу, и его сотоварищам
  частенько приходилось в нарушение всех приказов и, естественно, тайком
  выбираться наружу (на какие только хитрости они не шли, чтобы обмануть
  бдительных часовых!), находить квартиру, хозяева которой в отлучке, и жадно
  смотреть телевизор.
  
  - Толик,- сказал из соседней камеры сержант Кудлатый,- будешь возвращаться,
  халвы купи мне.
  
  - А мне