арища начальника, что мочи нет.
  
  А генерал настолько растерялся, что сразу и не сообразил, что его умышленно
  подставили, а когда сообразил, то решил: ладно, сейчас не время, сам
  дурак...
  
  - А почему не конфискуете?
  
  - Кто ж к нему в апартаменты рискнет войти? - ответил Громов, понимая, что
  совершенно зря, на пустом месте зарабатывает штрафные очки, однако не в
  силах сдержать ироничную улыбочку. Ему показалось, что генерал ссутулился.
  
  Полковник двинулся дальше. Генералу ничего не оставалось, как отправиться
  следом. Разбор полетов он мысленно отложил до возвращения на поверхность.
  
  - Так, может, ему задание?.. Опять же - мичман, со спецификой флота знаком.
  
  - Никак нет, товарищ Семен,- упрямо склонил лоб полковник.- Специальная
  комиссия Генштаба определила боевую мощь мичмана Жибы в четыре тысячи
  матахари...
  
  - Извольте изъясняться в уставной форме, товарищ полковник,- буркнул
  генерал.
  
  - Виноват: боевая мощь мичмана Жибы - одна мегатонна. Мне же приказано
  выделить бойца мощностью в десять мегатонн. А таковой у нас один: прапорщик
  Хутчиш. Последние апартаменты. Номер тринадцать.
  
  - Почему тринадцать? - недовольно передернул плечами товарищ Семен. Как
  всякий дворцовый интриган, он был суеверен.
  
  - Хутчиш сам себе такой номер выбрал.