из номера 17, находившегося наискосок от моей двери.
   На ней была соломенная шляпа с острым верхом, голубые шорты и простая блузка с длинными рукавами. В руке - довольно большая сумка.
   Она помахала мне и улыбнулась:
   - Доброе утро, мистер Гамильтон!
   Автомобиль не сказал мне ни о чем. Если считать машину символом положения человека в американском обществе, то ее ровным счетом ни о чем не говорила, ибо она взяла ее напрокат в аэропорту Майами. Однако часы на руке Мэриан стоили по меньшей мере пятьсот долларов.
   Пока мы завтракали, миссис Форсайт в основном молчала, а позднее, когда выходили в море, разговаривать было трудно из-за шума двух моторов.
   Мы сидели впереди, под балдахином, чтобы уберечься от брызг, которые отбрасывал "Голубой бегун", врезаясь как нож в легкие волны на максимальной скорости.
   - Он всегда идет с таким шумом? - спросила она, поневоле повысив голос.
   Я покачал головой:
   - Только при выходе в море. Когда начнем ловить, пойдем на одном моторе, да и то приглушенном. Шума почти не будет.
   - О-о! - отозвалась она как будто с облегчением.
   "Голубой бегун" представлял собой тридцатипятифутовое спортивно-рыболовное судно с бортовыми рычагами управления и большими аутригерами, приспособленными для ловли марлина.
   Хоулт содержал его в образцовом порядке, белые борта и палуба сияли и сверкали на солнце. Он и его помощник были из породы молчунов, и единственным интересом в их жизни была рыбная ловля. Они действительно были превосходными рыбаками. Выходить с ними на ловлю - одно удовольствие!
   Когда до десяти оставалось несколько минут, мы вошли в струю морского течения немного юго-восточнее маяка Сэнд-Ки, и мне показалось, что Ки-Уэст лежит почти на линии горизонта.
   Море было прекрасным - темно-синее, с фиолетовым оттенком за неровной линией рифов и мелкой рябью донных волн,