кровати, накрытые желтыми покрывалами, туалетный столик и справа от двери - письменный стол со стеклянным верхом. Телефон стоял на письменном столе, а рядом с аппаратом лежали два листа фирменной бумаги мотеля, испещренные стенографическими значками. Среди этих закорючек и черточек мне бросились в глаза два имени, написанные нормальным шрифтом: Маррей и Форбс.
   Я взглянул на Мэриан:
   - Только что получили?
   Она холодно кивнула и разлила мартини по стаканам.
   - Несколько минут назад.
   - И все это время вы знали, кто я? Фактически вы мне сказали об этом еще в баре.
   Она улыбнулась:
   - Не могла устоять. Вы так невыносимо задирали нос... А мне хотелось посмотреть, как вы отреагируете на это.
   - Вы из полиции?
   - Конечно нет! - Она придвинула мне бокал с мартини и взяла свой. - За вашего парусника!
   Или, может, лучше выпить за живучесть мистера Маррея? Или за высокую цену, назначенную за преступника?
   - Что с Марреем? - - спросил я.
   - Разве вы не слышали?
   - Откуда? Я боялся связаться с кем-нибудь на побережье. А в газетах - тех, что я мог достать, - об этом не было ни слова.
   - Значит, вы все еще боитесь, что убили его?
   Я отпил мартини, внезапно почувствовав, что мне это просто необходимо.
   - Нет, я знал, что с ним так просто не разделаешься. Но избиение, спланированное заранее, уже само по себе чертовски серьезная вещь. Считается уголовным преступлением. Что вы об этом знаете?
   - Пожалуйста, передайте мне со стола записи.
   Я взял листки и протянул ей. Все это так обескуражило меня, что я теперь фактически ничего не чувствовал. А она прошла между кроватями, села на ту, что была подальше от меня, подвернув под себя ногу и аккуратно расправив на коленях плиссированную юбку.
   Сделав глоток мартини, Мэриан сказала что-то похожее на "гм-м" и начала читать стенограмму.