жников. Этого отчаянно смелого и
  решительного человека невозможно было бы остановить. Стремительная
  спасательная экспедиция вполне подошла бы к его темпераменту, но могла бы
  навлечь на Израиль обвинение в безрассудном и опрометчивом использовании
  военной силы.
   - И все-таки я должен был проанализировать и это предложение и
  приготовить против него контрдоводы, - сказал Рабин. - Каждый план,
  поступавший в специальную комиссию, обсуждался долго, по всем правилам, как
  будто у нас было время выслушивать все за и против. Если бы Даян поехал, его
  бы скорее
   всего убили. Но если бы даже ему удалось обольстить Амина, тому могло
  бы прийти в голову унизить его, как он унизил английского генерала, которого
  королева послала в Уганду. Генералу, приехавшему просить освобождения людей,
  приговоренных к смерти, во время очередной авантюры диктатора пришлось
  публично встать на колени.
   И все-таки план отправить в Энтеббе посольство обсуждался. Но это не
  было пустой тратой времени. Детали, которые при этом разбирались, могли
  пригодиться и на случай военной акции. Как оказалось, Даян обо всем узнал и
  был готов отправиться в Энтеббе. Однако он понимал, что ставкой в игре
  служит нечто большее, чем его жизнь. Угандийская секретная полиция ничтоже
  сумняшеся могла передать его террористам. Даян только что ознакомился с
  сообщением из Ливана, подтверждавшим стремление НФОП привлечь мировое
  внимание: "Рейс "139" был похищен, чтобы напомнить миру о нашем