от прошедшей ночи ничего не
  остается -- зеркальная гладь океана под абсолютно безоблачным небом. Именно
  так и случилось: проснувшись утром, все на "Катавабе" увидели солнце,
  светившее над спокойной равниной океана.
   Питт медленно пробуждался от сна. Глаза его сфокусировались на больших
  белых брюках Доувера, склонившегося над небольшой раковиной. Он чистил зубы.
   -- Никогда вы не выглядели столь элегантно,-- заметил Питт.
   Доувер обернулся, держа во рту зубную щетку.
   -- А?
   -- Я сказал, доброе утро.
   Доувер кивнул, что-то промычав сквозь зубы, и снова повернулся к
  раковине.
   Питт сел на койке и прислушался. По-прежнему был слышен шум из
  машинного отделения, но, кроме него, шум исходил еще и от кондиционера,
  подававшего теплый воздух. Корабль двигался так плавно, что движение
  казалось совершенно незаметным.
   -- Я бы не хотел показаться неучтивым, майор,-- сказал, улыбаясь,
  Доувер,-- но я бы предложил вам поскорее выбраться из кровати. Часа через
  полтора мы приблизимся к району ваших поисков.
   Питт отбросил одеяло и встал.
   -- Когда по распорядку подается завтрак?
   -- Как представителя старшего офицерского состава я готов обслужить вас
  немедленно,-- весело откликнулся Доувер.
   Питт наскоро умылся, отказался от бритья и облачился в свою летную
  форму. Он последовал за Доувером, мысленно удивляясь, как такой крупный
  мужчина может двигаться по кораблю, не набивая шишек на голове.