жуткая тишина. Ни звона посуды, ни гудения машин, ни
  плеска воды о траурную обшивку -- ничего, кроме абсолютной пустоты. Питт
  минуту постоял перед дверью, не решаясь войти. Первая мысль, пронзившая его
  мозг, была: что-то пошло совсем не так, как планировал адмирал Сандекер.
  Похоже, что не к этому он стремился и не этого ожидал.
   Ханневелл пролез в люк. Вскоре он стоял рядом с Питтом и смотрел на
  почерневшие стены, на покореженный и расплавившийся металл, на сплющенные
  дверные петли, на которых когда-то держалась деревянная дверь. Вдруг он
  стремительно бросился в дверной проем. Глаза его были полузакрыты, голова
  тряслась, будто он находился в трансе.
   -- Мы найдем ничтожно мало из того, что нас интересует.
   -- Мы не найдем ничего,-- твердо произнес Питт.-- Наши неизвестные
  друзья подобрали все, что могло остаться после огня.
   В подтверждение сказанному, он направил луч фонарика на следы от
  мужских ботинок, оставшиеся на слое сажи. Они вели к выходу и обратно.
   -- Давайте посмотрим, чем они тут занимались?
   Они вошли в узкий коридор между каютами и, ступая по пеплу, направились
  к соседнему помещению. Это была каюта радиста. И здесь трудно было
  что-нибудь опознать. Вместо мебели остались только остовы от сгоревшего
  дерева, радиоаппаратура превратилась в сплошную застывшую массу. Теперь уже
  они немного привыкли к запаху, но никак не могли привыкнуть к тому, что они
  видели внутри.
   -- Боже