ым и телохранители, и полисмены действительно казались
  сворой макак рядом с гориллой.
   Увидев кумира, поклонники Лэбса взвыли. Ряды полицейских дрогнули, но
  через секунду их каменный порядок был восстановлен благодаря стараниям
  мускулистых парней из охраны. Сотни рук взметнулись вверх, головы пытались
  протиснуться сквозь сомкнутые полицейские мундиры, пальцы тянулись к алому
  шелковому халату борца, стараясь если не оторвать кусочек на память, то
  хотя бы коснуться ускользающей огненной материи.
   Фотовспышка осветила Лэбса. Он тихонько, но грозно зарычал, и мощные
  мышцы шеи вспухли, поворачивая голову в сторону источника света. Из-за
  корпуса профессиональной камеры появилось сияющее потное лицо
  взъерошенного фоторепортера. Лэбс остановился, разминая пальцы рук.
  Журналист пощелкал затвором и, брызжа слюной, интимно просипел:
   - Горилла, одну улыбочку! Всего одну! Лучший снимок!
   Физиономия вновь нырнула в фотоаппарат.
   - Чи-и-з! - проревел чернокожий громила, впечатывая квадрат кулака в
  широкую линзу объектива.
   Брызнуло стекло - и окровавленное лицо репортера с размазанной
  улыбкой оказалось под ногами обезумевшей от счастья толпы. Начало было
  многообещающим.
   Горилла Лэбс фыркнул, стряхнул с могучей лапы осколки и, довольно
  оскалившись, двинулся дальше.
   - Дамы и господа! Сейчас!