Кетенхейве,
  фантазером, _пораженным бледной немочью мысли_.
   Он недавно похоронил жену. И поскольку в гражданской жизни он
  чувствовал себя не очень-то уверенно, церемония похорон испытала его, как
  пугали крестины, и свадьбы, и любые отношения между двумя людьми, если в
  них принимало участие общество, а тем паче официальные власти. Смерть жены
  он переживал тяжело, неизбывное горе и тоска душили его, когда гроб
  опускали в землю, - у него отняли самое дорогое, и, хотя слова эти давно
  опошлены миллионами траурных извещений от имени счастливых наследников, у
  него все же отняли самое дорогое, его возлюбленную закопали, и сознание,
  что я _навсегда-навсегда утратил и никогда больше не увижу ее ни на небе,
  ни на земле, буду искать и не найду_, заставило бы его плакать, но он не
  мог плакать там, на кладбище, хотя только фрау Вильмс и наблюдала за ним.
  Фрау Вильмс была у него приходящей прислугой. Она вручила ему букет
  поникших астр из садика своего зятя. На свадьбу фрау Вильмс преподнесла
  ему точно такой же букет поникших астр. Тогда она сказала: "Ну и видная же
  вы пара!" Теперь она молчала. Видный вдовец из него не вышел.
   Всегда-то ему приходит в голову что-нибудь потешное. В школе, вместо
  того чтобы слушать учителя, он думал о чем-нибудь смешном, в комитетах, на
  пленумах его почтенные коллеги представлялись ему клоунами, кривляющимися
  на цирковой арене, и даже в минуты смертельной опасности он усматривал в
  создавшейся ситуации комическую сторону. Вдовец - что за потешное слово,
  до жути потешное, какое-то